Василий Комаров
«Придумываем и проектируем интерактивные пространства, которые дарят настоящие эмоции и вдохновляют на новые открытия» – именно так встречает посетителей сайт компании Ascreen, сумевшей за 20 лет своего развития вырасти из обычного системного интегратора в организацию, занимающуюся комплексной реализацией проектов «под ключ», начиная от сценарных концепций и дизайна и заканчивая архитектурно-строительными работами, установкой, настройкой и запуском мультимедийных систем. О том, как это происходит на практике и какие этапы включал долгий путь преобразований, рассказывает Василий Витальевич Комаров, директор технического департамента группы компаний Ascreen.
Чем занимается Ascreen сегодня?
Ascreen – это интегратор, инжиниринговая компания, которая специализируется на создании и оснащении различного рода пространств. Раньше это была интеграция в части неких технологических решений, но затем мы пришли к пространствам в целом. Для себя мы выделяем четыре основных направления: это музеи и экспозиции, административно-офисные, презентационно-развлекательные и образовательные пространства.
Что вы включаете в термин пространства?
Технологии служат для того, чтобы людям было удобнее взаимодействовать и коммуницировать, и мультимедиа прекрасно помогает этой коммуникации. Существует также дизайн и наполнение пространства, удобство и так далее. Поэтому в комплекс услуг, которые мы предоставляем, входит разработка архитектуры, дизайн концепции, насыщение технологиями и мультимедиа-решениями и многое другое. Сегодня в нашей компании работает большое количество сотрудников, которые делают так, чтобы финальный продукт полностью соответствовал ожиданиям заказчика и даже превосходил их.
Если мы говорим про музейное направление, то сейчас мы готовы выполнить даже строительные работы. Таким образом, для заказчика реализуется проект, где мы придумали не только экспозицию, но и работали с пространством, создавали индивидуальные изделия и витрины, подбирали мультимедийные решения, различные виды контента, осуществляли ремонтные работы или авторский надзор. Перечень услуг, которые мы оказываем, довольно значительный.
Корректно ли тогда называть вашу компанию «интегратором»?
Ascreen – это не только интегратор в классическом понимании этого слова. Сегодня мы работаем на стыке науки и искусства. Фактически мы берем на себя функции музейного бюро или компании по управлению проектами. Мы реализуем для заказчика весь комплекс работ «под ключ»: начиная с изучения пожеланий клиента по будущему проекту и заканчивая сервисным обслуживанием после его сдачи.
Как вы к этому пришли?
Я недавно размышлял о трансформации нашей компании и о том, какие моменты в ее развитии стали ключевыми.
Первым из таких проектов был музей в Ханты-Мансийске, где мы выступали в роли интегратора. Я говорю про музеи, потому что музейное пространство является наиболее емким и вбирает большую часть компетенций, которые сейчас есть в Ascreen. Мы не участвовали в разработке концепции и дизайна, просто подобрали технические решения, установили их, настроили, запустили и все. Результат был на 2004 год отличный, но это, скажем так, «версия 1.0». Внутри мы все же перфекционисты и понимаем, что есть западный опыт, и нам, конечно же, хотелось сделать еще лучше.
Следующей вехой в 2008 году стал Музей «Вселенная Воды». Это была «версия 2.0». Там мы уже работали с художественным руководителем Мариной Васильевной Дынай, которая разработала концепцию, сценарный план, тематико-экспозиционный план, то есть, как посетители будут посещать музей, и о чем им будут рассказывать.
Нашу мультимедийную составляющую органично вписали в общую концепцию, и технологии были как «мультимедийный порошок» рассыпаны по всей площади музея. Я считаю, что этот проект стал для нашей компании ключевым. Его не стыдно посещать и сейчас. В 2014 году мы произвели в нем модернизацию. Заменили ламповые проекторы на лазерные, но концептуальную часть не затрагивали.
Следующая веха или «версия 3.0» – это Ascreen сегодня. Есть разные мнения относительно того, кто должен играть главную роль в музее, и что за результат получится в конце. Мы считаем, что наша часть – создание концепции, которая будет содержать много слоев восприятия, а раскрыть их нам помогают художественные и мультимедиа решения. Мы тщательно продумываем интерактивное взаимодействие посетителей в музейном пространстве. Тут важна работа как с формой, так и содержанием будущей экспозиции. Все это та важная составляющая, которая не всегда выносится на передний план.
Для себя мы решили, что знаем, как сделать музей лучше, интерактивнее и интереснее для посещения. Так, чтобы разные категории людей, приходя в него, не испытывали скуку, а получали удовольствие от проведенного времени, приобретали новые знания и опыт и хотели посетить музей еще и еще.
Подытоживая вышесказанное: «версия 1.0» – это роль исключительно интегратора, «версия 2.0» – работа в связке с музейным куратором или говоря по-другому идеологом музея, «версия 3.0» – функцию музейного кураторства мы взяли на себя. По нашему мнению, именно такой формат позволяет наиболее эффективно обеспечивать конечный результат, и сейчас мы создаем то, что полностью отвечает актуальным требованиям рынка.
Сколько проектов уже реализовано в формате «версии 3.0»?
В нашем портфолио более 70 музеев. Из последних – это корпоративный музей «ЛУКОЙЛа» на Сретенском бульваре в Москве и музей истории авиадвигателей в «ОДК-Климов» в Санкт-Петербурге. Они абсолютно разные. Музей ЛУКОЙЛа стал самым большим в истории компании, а «ОДК-Климов» достаточно компактный, но оба они в полной мере отвечают идеологии 3.0. В «ОДК-Климов» мы участвовали в проекте с этапа зарождения идеологии и общения с заказчиком на предмет тех смыслов, которые он хочет донести, до создания концепции и реализации всего задуманного на практике. Тот результат, который получился, я считаю, очень достойный. В большие проекты мы привлекаем мэтров – внешних специалистов с мировым именем.
Музей «ОДК-Климов»
Будет ли версия 4.0?
На данный момент мы работаем над глобальным проектом «Притяжение» для Магнитогорского металлургического комбината. Это огромный объект с большой парковой территорией вокруг, главная цель которого – стать точкой притяжения для гостей и жителей Магнитогорска. В финале мы были единственной российской компанией. Конечно, нашей победе способствовало создание консорциума с двумя известными немецкими компаниями ATELIER BRÜKNER и Hüttinger.
ATELIER BRÜKNER занимается разработкой концепций, пожалуй, для всех самых именитых музеев мира и имеет просто огромное портфолио. Hüttinger – специалист по производству детских научных центров, где представлено все, что связано с различными физическими эффектами. Две эти компании отлично друг друга дополняют. Они делают классную идеологию, концепции, дизайн, их сотрудники – специалисты с мировым именем. Поэтому участие в таких проектах – это получение знаний и обмен опытом.
Как Ascreen видит себя через 20 лет?
Мы видим себя в будущем компанией производства полного цикла, которая может брать не только разработку внутренней части (экспозиции, дизайна и так далее), но и архитектуру зданий. Внешняя форма музея сегодня не менее важна, чем внутренняя. Думаю, приобретение этой компетенции позволит нам выйти на совершенно новый уровень.
Есть ли какой-то любимый конкурент, с которым приятно иметь дело на одном рынке?
Компании, которые работают на музейном рынке, не в полном объеме совпадают с нами по компетенциям. Есть компании, которые лучше взаимодействуют с государственным сегментом, у кого-то больше артефактов от фондов и они успешно с ними работают, у кого-то сильные художественные компетенции. В общем, у каждого своя сильная сторона.
Если взять ту же галерею «Подвиг народов» в Музее Победы на Поклонной горе, которую делала петербургская компания «Невский баталист», то я был приятно удивлен результатом. Там такая отличная история – прямо от входа ты попадаешь в реалистичные декорации событий тех лет – с разрывом снарядов, с предметами времени, разбросанными листовками, оружием и манекенами. Очень здорово! Но сравнивая с нами, понимаешь, что это просто другой стиль, другой подход к реализации музеев. Мы считаем, что когда ты проходишь по некой сюжетной линии, то это ближе к кино. Ты посмотрел этот кинофильм. Да, классно, здорово, красиво.
Наш сформировавшийся стиль ближе к театральному, где тебе не до конца все объясняют, а дают возможность самому выбрать глубину погружения. У всех разная поведенческая линия. Кто-то пробегается «галопом по Европам», рассматривает что-то интересное поближе и уходит, кому-то нужен более глубокий анализ увиденного и он готов эту информацию потреблять в большем объеме, а кто-то в принципе занимается детальным погружением в тематику, которая ему интересна.
Эти уровни глубины доступа к информации мы и обеспечиваем, в первую очередь за счет работы куратора, а во вторую – за счет использования широкого набора технологий, включая мультимедиа. Здорово, когда у человека есть возможность не только визуально считать что-то, но и повзаимодействовать с экспозицией и, если нужно, углубиться еще дальше.
То есть, любимого конкурента скорее нет, так как мы на 100% не совпадаем ни с одной компанией на рынке. У кого-то другой стиль, у кого-то меньше компетенций, кто-то занимается только созданием концепций. Так что, компаний полного цикла именно в нашем видении я на рынке не вижу.
Как изменился ваш кадровый состав за 20 лет работы, какой процент сотрудников все еще с вами?
Основное, что сформировало Ascreen, – это люди. Их было много – кто-то ушел, кто-то остался, кто-то ушел и потом вернулся, но общий список участвовавших в развитии компании сотрудников не поместился у меня на одной странице. За 20 лет мы не только выросли сами, но и дали ростки для других компаний, которые также влились в AV-индустрию, и каждый из них занял свою нишу.
Понятное дело, что за все это время Ascreen перестраивалась, адаптировалась под потребности рынка и развивалась. На начальном этапе из-за того, что проекты были нерегулярными и этот рынок только формировался, у нас в команде были инженеры широкого профиля, которые могли заниматься разными задачами. Первые пять лет работы компании из 30 человек персонала 5-7 были инженеры. Помимо них присутствовали монтажники, менеджеры по продажам, бухгалтерия и так далее. Сейчас у нас в штате уже порядка 150 человек и инженеров из них около 30.
Первые 10 лет мы занимались четырьмя основными направлениями: системная интеграция, дистрибуция, контент и прокатная деятельность. Когда мы поняли, что для того, чтобы развиваться дальше, нам нужно выбрать что-то одно, мы решили, что будем компанией, которая специализируется на проектной деятельности, и отказались от проката и дистрибуции. Это было примерно в 2017 году. Компанию Multirent, как юридическое лицо, мы продали на рынок, а дистрибуцию просто свернули.
Как вы пришли к открытию собственного производства?
У нас было несколько вех в его трансформации. В период дистрибуции для того, чтобы поддержать ее своими продуктами, наше производственное подразделение занималось серийным выпуском. Мы делали интерактивные столы и ряд других продуктов, из которых формировался ассортимент и затем поставлялся на рынок. Когда было это подразделение, то они обеспечивали необходимый объем заказов. Производство – это постоянные затраты, дополнительное количество рабочих мест, закупка материалов и, в некотором смысле, замораживание оборотных средств. Перед тем, как ты получишь деньги за проданный интерактивный стол, необходимо сначала закупить материалы, сделать из них готовое изделие, потом оно будет какое-то время стоять на складе и ждать своей очереди. И только, когда продукт продастся, ты получишь обратно свои вложенные средства.
Отказ от дистрибуции и фокусировка на интеграции привели к трансформации. Мы закрыли серийное производство, но при этом у нас появилось опытно-конструкторское бюро (ОКБ). Оно обеспечивало нас возможностью создавать индивидуальные изделия для музеев, которыми в основном являются различного рода нестандартные конструктивы. Работа с музеями предполагает глубокую интеграцию мультимедийного оборудования для того, чтобы оно растворилось внутри экспозиции.
Теперь ОКБ превратилось в лабораторию программно-аппаратных решений. Оно создает различные переключатели, датчики, нестандартные средства интерактивного взаимодействия, «слушалки», которые сейчас популярны в музеях и позволяют индивидуально прослушивать звук, не мешая окружающим, интерактивные приложения. У нас есть своя авторская разработка – интерактивная справочная система, позволяющая выдавать медиаматериалы.
У любой компании за длительный период работы формируется огромное количество медиаматериалов – видео, фото и прочего. Они размещают эту библиотеку в нашу систему и получают возможность, например, на интерактивном столе либо на интерактивном мониторе взаимодействовать с контентом, группировать его по разным тематикам, привязывать все это к таймлайну и включать в некий дизайн.
Получается отличное средство для погружения в информационную среду, и это очень достойная альтернатива просмотру контента на том же смартфоне. Можно узнать больше о сотрудниках которые работали в компании, их биографии, связанные с ними знаменательные события и так далее. Это очень важно для корпоративных музеев.
У нас есть офисное помещение, где конструкторы и инженеры занимаются разработкой, и есть отдельное помещение для прототипирования, в котором перед отправкой в производственный цикл проверяется работоспособность. Например, в музее для «ОДК-Климов» мы сделали кинетическую инсталляцию – видеостену из мониторов, куда выводится контент, а сами они движутся синхронно и меняют свое местоположение в зависимости от того, что происходит на экране. Выглядит это очень эффектно. Плюс к этому рядом с мониторами встроены вентиляторы, которые создают полное ощущение, что ты стоишь рядом с работающим двигателем. Все это усиливает общий эффект от увиденного.
Кинетическая инсталляция в музее «ОДК-Климов»
Как вы выбираете продукты и бренды под проект?
Во-первых, мы должны знать этот бренд, понимать, что за оборудование он выпускает, и желательно уже обкатать его в каких-то проектах прежде, так как подчас смена производителя влечет за собой неопределенность в части выхода из строя. У нас были прецеденты, когда при переходе на новый бренд идет отказ оборудования на одном, втором, третьем объекте. После этого мы возвращаемся к проверенному решению. Как правило, новый бренд мы закладываем в какие-то небольшие проекты, пробуем его, смотрим на результаты и потом, если нас все устраивает, уже ставим где-то в большем объеме.
Во вторых, доступность или, говоря по-другому, сроки поставки. Даже, если оборудование прошло, грубо говоря, два положительных теста, но срок поставки длительный, то мы не всегда его рассматриваем. Проекты бывают разные, и где-то необходимо реализовать все в кратчайшие сроки. В любом случае выбор оборудования в проект решает потребность заказчика, и если требуется решение на том оборудовании, которого нет в нашем вендор-листе, то мы находим альтернативный вариант. Так что, мы не та компания, которая делает исключительно на собственно дистрибутируемых решениях, мы подбираем техническое решение под задачи, имеющиеся у клиента.
Есть ли ценовые минимумы по проектам, за которые вы беретесь?
Есть такого рода ограничения, но они скорее не в абсолютных цифрах. Если мы говорим про музеи, то они в относительных показателях. Мы сопоставляем площадь к тому бюджету, который заказчик на это готов расходовать, и на основании этого можем понять, что наше участие ему не по карману. По системной интеграции все несколько проще. Здесь уже налажен понятный параллельный процесс ведения большого количества проектов, и мы можем браться даже за достаточно простые инсталляции.
Когда пришло понимание того, что необходимо сначала все просчитать, даже если проект очень интересный?
Мы никогда не руководствовались принципом «ввяжемся, а потом разберемся». Любой проект всегда предварительно рассчитывается до момента принятия решения об участии в нем. Конечно же, принимается во внимание не только маржианальная составляющая, но и спектр остальных характеристик: насколько реализованный проект будет социально значим, есть ли в нем решения, которые позволят нам нарастить свои профессиональные компетенции, насколько проект требует денежных инвестиций и так далее. Все это дает возможность реализовывать проекты на протяжении длительного периода времени и сопровождать их как в гарантийный, так и постгарантийный период.
Как вы пережили пандемию?
Когда все только началось, было достаточно напряженно – непонятно к чему все это приведет, и как рынок на это отреагирует. Поэтому мы организовали для сотрудников возможность частично удаленной работы. Рынок мультимедиа очень узок, и найти на нем грамотных специалистов не всегда просто. Так что, в период пандемии мы ни с кем не расстались, а взяли на себя риски, понимая, что если сейчас начнем сокращение, то обратно вернуться будет уже достаточно тяжело, и сохранили свой штат. Общаясь с коллегами, выбравшими другой вариант, я понял, что как только рынок стал восстанавливаться, они уже не смогли вернуть сокращенных сотрудников обратно, так как те трудоустроились в другие места. А найти новых людей, обучить, замотивировать – очень непросто.
Читайте АВ Клуб в Telegram
