22 ноября на платформе АВ Клуба состоялась очередная онлайн-встреча из цикла «Технологии нашего времени» под названием «Оснащение музейных и выставочных пространств мультимедийными технологиями». Тема эта не новая, но сегодня реновация музеев приняла действительно массовый характер, что, в свою очередь, подняло на поверхность ряд специфических вопросов, начиная с концепции экспозиции и технологий, которые можно применять в современных музеях, и заканчивая взаимодействием технического и музейного сообществ. Подробнее обо всем этом рассказывает Ирина Смирнова, член Совета по цифровому развитию музеев ИКОМ России и эксперт по мультимедиа-решениям.
- Можем ли мы говорить о том, что на данный момент музеи переживают «золотой век» со всплеском к ним интереса и большим наплывом посетителей?
Да, это действительно так, причем не только в нашей стране, но и за рубежом. За последние 30 лет количество музеев увеличилось примерно в два раза. В мире их было порядка 40 000, а сейчас уже более 80 000. В России также наблюдается позитивная динамика. Есть портал «Открытые данные Министерства культуры», где все это можно увидеть, посмотреть и понять.
Но, мне кажется, интереснее ознакомиться с тем, что сами россияне отвечают на вопрос о том, где они проводят свое свободное время, каков их культурный досуг. ВЦИОМ проводил такой опрос в 1992 году и решил повторить его буквально этим летом. По его результатам оказалось, что востребованность театров и библиотек сохранилась примерно на тех же показателях. Лишь благодаря развитию технологий онлайн-чтения библиотеки немного потеряли, а театры чуть-чуть приобрели. Если же мы посмотрим на музеи и выставки, то увидим, что россияне стали в полтора раза чаще в них ходить. Фактически мы говорим о том, что сформировалась культура посещения музеев, это стало популярно.
Схожую тенденцию демонстрирует и отчет Министерства культуры за 2019 год. В нем мы видим, что музеи растут по всем параметрам – и в количественном исчислении, и в том, сколько людей в них приходит. Соответственно, увеличиваются и доходы. 2021 с 2022 годами, к сожалению, не очень показательны, так как на статистику сильно повлияла пандемия, поэтому, на мой взгляд, они не очень корректно отражают общую тенденцию.
Но здесь мы говорим только о части музеев, так как отчет Министерства культуры включает лишь данные по государственным музеях, а их, по средней оценке, от общего количества около 15%. В России очень много музеев, которые не принадлежат Минкульту. В их число входят частные, корпоративные, ведомственные, учебные и прочие. Например, корпоративные, когда компании создают свои музеи, которые, поверьте мне, не уступают по зрелищности и интересу многим государственным проектам, и ряд других. Поэтому можно говорить о том, что реально музеев в России сейчас около 6000. Это даже не считая маленьких музеев учебных заведений, не вошедших в статистику.
- Значит, подавляющая часть – это негосударственные музеи, которые также в большинстве своем имеют финансирование и прибыль?
Все верно. Более того, они значительно гибче в плане использования новых технологий. Если в государственных музеях есть определенные ограничения и статусность, не всегда позволяющая пойти на эксперименты, то негосударственные относятся к этому с большим интересом и всегда пробуют новые формы привлечения посетителей, новые формы диалога. Но не все негосударственные музеи ориентированы на получение прибыли. Те же корпоративные музеи в большинстве своем бесплатные для посещения, так как их главная цель – знакомство с открывшей его компанией.
- Что было вначале – финансирование или рост спроса? И если государственные музеи финансируются государством, то кто столь активно вкладывается в негосударственные проекты?
В государственных музеях есть так называемый госзаказ по количеству выставок в год, и они должны его выполнять. И на это они получают деньги. Но у них присутствует и внебюджетное финансирование, также играющее очень важную роль. Это то, что остается от реализации билетов, продажи всевозможных изданий, которые бывают очень красивыми, красочными и дорогими, проведения платных лекций, семинаров и вебинаров. Даже во время пандемии музеи организовывали виртуальные экскурсии. Все это формирует тот самый внебюджетный фонд, позволяющий им экспериментировать и делать новые, более интересные экспозиции.
Нам очень повезло, что совпало сразу несколько факторов. С одной стороны, где-то в начале 10-х годов во всем мире у людей созрела усталость от компьютерного контента, захотелось общения, куда-то пойти. И в это самое время стали появляться так называемые «блокбастерные выставки». В музеи стало ходить модно. В Европе проводили исследования и спрашивали у людей: «Что для вас является главным в посещении музея?», и одним из самых популярных ответов был: «Сделать фотографию, чтобы выложить ее в социальную сеть». Плохо это или хорошо, но люди приходят. Для них становится престижно посещать музей, начинает появляться такая хорошая мода на интеллектуальный досуг. То, что эти факторы сошлись в одном месте и в одно время, привело к тому, что мы получили музейный бум.
Конечно, финансирование здесь тоже играло свою роль, и в основном это инициатива частных предпринимателей. В России частные музеи получили наибольшее развитие в 10-е годы и продолжают появляться по сей день.
Но это мы говорим о крупных музеях. Понятно, что та же «Третьяковка» получает внебюджетно хороший доход и имеет возможность применять новые технологии на своих выставках. Фактически это цикл «доход – посещаемость – технологии». Такой вот замкнутый круг, в который они попали. Если же рассматривать краеведческие и другие небольшие музеи, то они в этот круг не попадают. Их бюджет формируется таким образом, что им хватает ровно на то, чтобы заплатить зарплату сотрудникам, и ни о каком обновлении экспозиции речи быть не может. К сожалению, это большая проблема, тем более, что краеведческих музеев в стране, по разным подсчетам, от 1500 до 1700.
- А что сегодня происходит с их экспозициями?
Сейчас наработанные в крупных городах практики должны уже пойти в регионы, но для этого нет средств. И государство это понимает. Оно знает, что краеведческий музей иногда – единственный музей в городе. Именно с него начинается знакомство с музеями любого живущего здесь ребенка. И, если ему в нем не понравится, то он потом, наверное, уже никуда не пойдет, а если понравится, то практика посещения музеев станет популярна, ребенок будет расти, станет ходить на новые экспозиции, ему это будет интересно.
На сегодняшний момент краеведческие музеи пользуются методическими рекомендациями 30-х годов прошлого века, созданными в тот момент, когда первые учреждения подобного формата появились в Советском Союзе. Согласно им, должны быть представлены лучшие люди региона, история социалистического строительства, флора и фауна, поэтому в таких музеях весят бесконечные чучела.
В прошлом году в Музее Москвы прошла выставка-деконструкция, которая называлась «Уберите чучело лисы». Чтобы привлечь внимание к вопросу экспонирования в данном типе музеев, ее авторы попытались сделать краеведческий музей Москвы по методикам 30-х годов. Цель деконструкции «понимание посредством разрушения стереотипа или включения в новый контекст». Конечно, позже музеи пытались обновиться, внести современные элементы в экспозицию, например, добавить информационный киоск, который немножко расскажет о представленных экспонатах. Но все равно такая экспозиция не может стать ни причиной интереса к музеям у молодого поколения, ни драйвером внутреннего туризма, о котором сейчас очень много говорят и где музеи могли бы сыграть свою роль.
Поэтому государство запустило программу модернизации краеведческих музеев, призванную предоставить им средства на модернизацию. В ее рамках на три года выделено 4,5 млрд рублей и заявки от музеев уже начали поступать, в том числе и на мультимедиа. Но есть и хорошие примеры. Музейно-выставочный центр Находки, ставший в 2019 году номинантом премии «Европейский музей года», сделан по всем правилам современной музеологии и искусства экспозиции.
В самой по себе методичке нет ничего плохого, просто она очень давно не обновлялась, и сейчас для этого очень подходящее время, особенно в части мультимедиа. Некоторое время назад Минкульт разработал «Модельный стандарт для краеведческих музеев», но, увы, про мультимедиа в нем сказано совсем чуть-чуть.
- Много ли музеев, особенно в регионах, понимает перспективы применения мультимедийных технологий и хотят чего-то нового? Как часто от них приходят запросы?
Да, запросы есть, но, как правило, они выглядят так: «Накидайте нам что-нибудь для музея, чтобы было красиво – интерактивную поверхность или какую-нибудь инсталляцию с проекцией». И на этом все. Дальше дело не идет. Поэтому вопрос здесь не в том, как хороши сами технологии, а в том для чего они используются. Наша задача – донести до музейщиков и работающих с ними компаний, что мультимедиа – это всего лишь новый инструмент для формирования экспозиции. Важно понимать, какие задачи он решает. Если мы этого не понимаем, то тогда это просто «вставной зуб». Он некрасиво смотрится, разрушает экспозицию. Так нежелательно делать. По-хорошему нужно сформировать рабочую группу, в которую входили бы представители музея, мультимедийного интегратора, застройщика. В этой сфере много специалистов, работающих в команде.
Если мы будем выстраивать драматургию экспозиции, организовывая процесс таким образом, тогда мультимедиа не будет смотреться «вставной челюстью», а в музейном сообществе не будет возникать периодически появляющейся напряженности. Это долг и честь региональных компаний. И я уверена, что среди специалистов, работающих с AV-технологиями, очень много творческих людей, которые любят свои города и готовы интересно об этом рассказать, в том числе мультимедийным языком.
- Обычно классический музей предлагает познакомиться с какой-то коллекцией артефактов, но есть и современные музеи, где практически вся экспозиция построена на мультимедийном сторителлинге. Можно ли здесь говорить о существовании разных подходов к организации музейного пространства?
Музей – это институт памяти, поэтому он должен сохранить это все в неизменном виде. Если мы говорим о художественных музеях, то в них очень сложно внедрить мультимедиа. Например, картины или ткани, на которых есть росписи, могут экспонироваться только при определенных условиях, что накладывает очень жесткие ограничения на освещение и прочее. Любой мультимедийный светящийся объект, будь то дисплей или проекционный экран, может легко разрушить композицию. При этом, как более яркий экспонат, он будет перетягивать внимание зрителя на себя, что помешает реализации задумки куратора, учитывающей как посетитель переходит от картины к картине, чтобы лучше раскрывалась эволюция стиля того или иного художника и прочее.
Если говорить о классификации музеев, то мы в России привыкли разделять их на краеведческие, исторические, художественные, декоративно-прикладного искусства и так далее. Но в музеологии существуют и другие способы классификации. По ним есть, например, музей, который работает с артефактами, где мультимедиа разумны скорее с точки зрения информационной составляющей. Это проекционная экспликация, проекционная навигация и, пожалуй, не более того.
Но есть музеи, ориентированные на истории, и это не всегда какая-то история, которую хочется рассказать. Иногда это история вокруг демонстрируемого экспоната. И, вы знаете, вызвать интерес такой историей гораздо проще. Как правило, забавный рассказ о том, что кто-то когда-то где-то бегал с чайником, стилизованный под старое кино, может быть гораздо интереснее, чем этот чайник сам по себе. Это обращение к впечатлениям, обращение к эмоциям. Через эмоции вообще очень хорошо рассказывать истории.
Все факты воспринимаются человеком гораздо ярче, если происходит апелляция к его чувствам, к его какому-то такому внутреннему душевному состоянию. У нас это используют такие музеи, как «Дорога Памяти» в Алабино, Музей Победы в Москве. Они иммерсивны, они погружают человека в это состояние. Так что, если мы говорим о работе именно с чувствами человека, пытаемся ввести его в определенное состояние, то мультимедиа здесь, безусловно, играют серьезную роль и без них будет очень сложно это сделать.
Яркий пример такого мультимедийного музея, где не очень много реальных артефактов, но история рассказана очень умно и талантливо – это Еврейский музей. В нем она настолько аккуратно работает с аудиторией, что всем интересно. Я еще не встречала ни одного человека, который бы сказал, что ему там не понравилось. Есть также очень интересный Музей русского зарубежья, построенный по такому же принципу.
Бывают музеи, ориентированные на обучение или профориентацию, куда относятся практически все корпоративные музеи. Показать в них демонстрируемые технологические процессы без мультимедиа очень сложно. Здесь я бы отметила музейный комплекс «Вселенная Воды» или «Музей Нефти», которые интересно мультимедийно решают стоящую перед ними задачу.
- Насколько музейное сообщество готово к внедрению мультимедийных технологий? Как интеграторам наладить с ним взаимодействие, найти общий язык?
Музейное сообщество, как и многие другие, весьма неоднородно. У каждого из слоев есть свое мнение, свое понимание. Те, кто уже пробовал немного поработать с мультимедиа или хотя бы видел, как в итоге выглядит экспозиция, постепенно меняют свое отношение к технологиям.
В последние шесть-семь лет я выступаю на конференциях двух музейных сообществ, которые активно работают с IT и мультимедиа. Это Совет по цифровому развитию ИКОМа и конференция АДИТ. За эти годы я почувствовала существенную разницу. Когда людям рассказываешь, что можно сделать с помощью мультимедиа, а не «вот у меня есть такой прекрасный проектор», то их взгляд на этот вопрос меняется.
Поэтому мы и говорим о необходимости наличия музейной концепции и участии в ее разработке инженеров мультимедиа, вместе с которыми должно быть определено, как мы будем строить экспозицию, что мы хотим сказать и какими средствами. Кстати, одним из первых вопросов при формировании концепции стоит задавать: «Кто наш посетитель и каков его возраст?». Это часто обсуждают, но ответ, как правило, звучит: «Ну, все». Но «все» не бывает. Нужно обязательно создать портрет этого человека.
Давайте покажу это на очень простом примере из сферы кино. Помните замечательный фильм «Движение вверх»? Он выстроен по всем законам драматургии и в нем прекрасные актеры талантливо играют спортсменов начала 70-х. Какая аудитория у этого фильма? Естественно, молодежь, люди среднего возраста, которым очень важно показать стремление к победе, умение побеждать и как оставаться человеком в самых сложных ситуациях. Но ведь есть еще одна аудитория – это те люди, которые в 1972 году смотрели этот исторический матч и помнят свои ощущения.
Так вот, еще на стадии съемок возник конфликт на почве того, что для драматургически правильного построения ситуации немножко изменили факты, которые были на самом деле. И современные актеры, давайте честно признаемся, выглядят не так, как люди 70-х. Они другие. Молодежь из 70-х найти нельзя. Если бы их все же нашли, то мы бы потеряли молодую аудиторию. Так что, пусть, чтобы им действительно было интересно, молодой аудитории рассказывают эту историю молодые.
А для тех, кто из 70-х годов, кто помнит, как это было на самом деле, режиссер сделал совершенно шикарную вещь. Для меня в кульминации фильма не было ощущения, что это кульминация, хотя я понимала, что чисто драматургически это должно быть. Для меня кульминация наступила, когда пошли титры и дали хронику того настоящего матча. Она очень невысокого разрешения, поэтому демонстрируется в маленьком окошке. Но подлинность голоса Анны Дмитриевой, криков спортсменов, их неподдельная радость в сопровождении песни «Герои спорта» в исполнении Магомаева – для меня это была кульминация, это было здорово. Все это говорит о том, что при выстраивании концепции нужно учитывать все. Когда мы спрашиваем, кто наш посетитель, это не только для того, чтобы рассчитать высоту интерактивных поверхностей, а для того, чтобы разным контентом воздействовать на соответствующую аудиторию.
- Как должна происходить работа над музейным проектом?
На рисунке ниже – идеальный вариант работы над проектом экспозиции. Большие музеи могут себе позволить привлечь архитекторов, дизайнеров, производителей мультимедийного контента. Конечно, в региональных музеях таких людей очень немного. Мне кажется, что многие функции из этого списка могли бы взять на себя сотрудники AV-компаний, которые работают с мультимедиа. Вы спросите: «А где здесь мультимедиа? Его нигде нет». Действительно, отдельно выписан только мультимедийный контент, но мультимедиа здесь есть везде – и в разработке концепции, и в сценарии.
Мы должны понимать, где те места привлечения, которые мы хотим подсветить проекцией или отметить интерактивными экранами, не мешают ли они другим посетителям, удобны ли для того, чтобы стоять в отдалении, с какого расстояния лучше их просматривать и какого типа будет мультимедийный контент. После этого приходит очередь выбора соответствующих средств визуализации. Здесь очень много моментов, в которых обязательно нужно участвовать специалистам AV-компаний.
Я понимаю, что это сложный проект, но мы стоим в начале крайне интересного процесса становления искусства мультимедийной инсталляции. Мы делаем ошибки, но это не страшно, так как мы их исправляем, чтобы потом их не повторяли другие. Поэтому, конечно, очень нужно обучение. Причем, как для представителей музеев, так и для представителей профессионального сообщества, которые работают с мультимедиа.
13 декабря на платформе АВ Клуба состоится мастер-класс «Мультимедийная экспозиция в музее: проектирование и реализация», где я подробно расскажу о том, как не совершать ошибок, сделанных другими, какие есть подводные камни и покажу удачные и неудачные кейсы.
- Для кого, на ваш взгляд, будет актуально это событие – представителей музейного сообщества или мультимедийного?
Давайте начнем хотя бы с профессионального, с мультимедиа-инженеров. Для меня важно, чтобы они тоже поняли, что мультимедийная экспозиция и вообще экспозиция – это как оркестр. Должна быть хорошая концепция – ноты и композитор, который это напишет. Но нужны и не менее талантливые исполнители, способные настолько технически совершенно вписать все эти мультимедийные инсталляции в экспозицию, что это будет смотреться бесшовно, а не выглядеть как «вставная челюсть». Это должно быть красиво, деликатно, умно, и само по себе стать произведением искусства.
Для того, чтобы к этому приступить, как и в музыке, нужна какая-то «нотная грамота». Конечно, за один мастер-класс мы не станем «композиторами» и «виртуозами-исполнителями», но мы сможем освоить необходимые азы. А дальше важно работать и смотреть. Насмотренность – очень важная штука. В общем, приходите! Расскажу, что еще можно сделать для того, чтобы усовершенствовать свои познания в этом вопросе.
